Неточные совпадения
Хлестаков. Черт его знает, что такое, только не жаркое. Это топор, зажаренный вместо говядины. (Ест.)Мошенники, канальи, чем они кормят! И челюсти
заболят, если съешь один такой кусок. (Ковыряет пальцем в
зубах.)Подлецы! Совершенно как деревянная кора, ничем вытащить нельзя; и
зубы почернеют после этих блюд. Мошенники! (Вытирает рот салфеткой.)Больше ничего нет?
Щемящая
боль крепкого
зуба, наполнявшая слюною его рот, мешала ему говорить. Он замолк, вглядываясь в колеса медленно и гладко подкатывавшегося по рельсам тендера.
И он старался вспомнить ее такою, какою она была тогда, когда он в первый раз встретил ее тоже на станции, таинственною, прелестной, любящею, ищущею и дающею счастье, а не жестоко-мстительною, какою она вспоминалась ему в последнюю минуту. Он старался вспоминать лучшие минуты с нею; но эти минуты были навсегда отравлены. Он помнил ее только торжествующую, свершившуюся угрозу никому ненужного, но неизгладимого раскаяния. Он перестал чувствовать
боль зуба, и рыдания искривили его лицо.
Чувство ревности, которое мучало его во время неизвестности, прошло в ту минуту, когда ему с
болью был выдернут
зуб словами жены.
После страшной
боли и ощущения чего-то огромного, больше самой головы, вытягиваемого из челюсти, больной вдруг, не веря еще своему счастию, чувствует, что не существует более того, что так долго отравляло его жизнь, приковывало к себе всё внимание, и что он опять может жить, думать и интересоваться не одним своим
зубом.
И вдруг совершенно другая, не
боль, а общая мучительная внутренняя неловкость заставила его забыть на мгновение
боль зуба.
— Я, как человек, — сказал Вронский, — тем хорош, что жизнь для меня ничего не стоит. А что физической энергии во мне довольно, чтобы врубиться в каре и смять или лечь, — это я знаю. Я рад тому, что есть за что отдать мою жизнь, которая мне не то что не нужна, но постыла. Кому-нибудь пригодится. — И он сделал нетерпеливое движение скулой от неперестающей, ноющей
боли зуба, мешавшей ему даже говорить с тем выражением, с которым он хотел.
Поцелуи с обеих сторон так были сильны, что у обоих весь день почти
болели передние
зубы.
Потом она приподнялась, моя голубушка, сделала вот так ручки и вдруг заговорила, да таким голосом, что я и вспомнить не могу: «Матерь божия, не оставь их!..» Тут уж
боль подступила ей под самое сердце, по глазам видно было, что ужасно мучилась бедняжка; упала на подушки, ухватилась
зубами за простыню; а слезы-то, мой батюшка, так и текут.
Даже несокрушимая Анфимьевна хвастается тем, что она никогда не хворала, но если у нее
болят зубы, то уж так, что всякий другой человек на ее месте от такой
боли разбил бы себе голову об стену, а она — терпит.
Сказав это невнятно, как человек, у которого
болят зубы, Дмитрий спросил...
Когда, приехав с дачи, Вера Петровна и Варавка выслушали подробный рассказ Клима, они тотчас же начали вполголоса спорить. Варавка стоял у окна боком к матери, держал бороду в кулаке и морщился, точно у него
болели зубы, мать, сидя пред трюмо, расчесывала свои пышные волосы, встряхивая головою.
Она ничуть не считается с тем, что у меня в школе учатся девицы хороших семейств, — заговорила мать тоном человека, у которого начинают
болеть зубы.
— Да у меня
зубы немного
болят, — нехотя отвечала Вера. — Это скоро пройдет…
— Нет, не
зубы — ты вся
болишь; скажи мне… что у тебя? Поделись горем со мной…
Он обернулся к ней так живо, как человек, у которого
болели зубы и вдруг прошла
боль.
— Видно, что так, мой друг, а впрочем… а впрочем, тебе, кажется, пора туда, куда ты идешь. У меня, видишь ли, все голова
болит. Прикажу «Лючию». Я люблю торжественность скуки, а впрочем, я уже говорил тебе это… Повторяюсь непростительно… Впрочем, может быть, и уйду отсюда. Я люблю тебя, мой милый, но прощай; когда у меня голова
болит или
зубы, я всегда жажду уединения.
«Зачем я здесь? А если уж понесло меня сюда, то зачем я не воспользовался минутным расположением адмирала отпустить меня и не уехал? Ах, хоть бы опять
заболели зубы и голова!» — мысленно вопил я про себя, отвращая взгляд от шканечного журнала.
«Смотрите, бурунов совсем нет, ветер с берега, — говорил он, — вам не придется по воде идти, ног не замочите, и
зубы не
заболят».
Тут мы застали шкипера вновь прибывшего английского корабля с женой, страдающей зубной
болью женщиной, но еще молодой и некрасивой; тут же была жена нового миссионера, тоже молодая и некрасивая, без передних
зубов.
Плавание становилось однообразно и, признаюсь, скучновато: все серое небо, да желтое море, дождь со снегом или снег с дождем — хоть кому надоест. У меня уж
заболели зубы и висок. Ревматизм напомнил о себе живее, нежели когда-нибудь. Я слег и несколько дней пролежал, закутанный в теплые одеяла, с подвязанною щекой.
— Нет, это я так болтаю, Сергей Александрыч. Третьего дня у меня
болели зубы, и я совсем не выходила из дому.
А между тем дело было гораздо проще и произошло крайне естественно: у супруги Ипполита Кирилловича другой день как
болели зубы, и ему надо же было куда-нибудь убежать от ее стонов; врач же уже по существу своему не мог быть вечером нигде иначе как за картами.
— Домой несите… — проговорил он, скрипя
зубами от
боли.
Мало-помалу он вытянул из ила одну ногу, потом другую и, наконец, стиснув от
боли зубы, сделал один шаг, потом ступил еще десять шагов и выбрел на берег.
С душевной
болью, со злостью и с отвращением к себе, и к Любке и, кажется, ко всему миру, бросился Лихонин, не раздеваясь, на деревянный кособокий пролежанный диван и от жгучего стыда даже заскрежетал
зубами.
— «Айда! пять тысяч тебе в
зубы — молчок!» И притворился он, будто как у него живот
болит — ей-богу! — да от именинника-то прямо к помещику.
Переползая с камня на камень, набоб оборвал и исцарапал руки и больно ушиб левое колено, так что даже стиснул
зубы от
боли, но цель была близка, а время дорого.
Гудок заревел, как всегда, требовательно и властно. Мать, не уснувшая ночью ни на минуту, вскочила с постели, сунула огня в самовар, приготовленный с вечера, хотела, как всегда, постучать в дверь к сыну и Андрею, но, подумав, махнула рукой и села под окно, приложив руку к лицу так, точно у нее
болели зубы.
Ушли они. Мать встала у окна, сложив руки на груди, и, не мигая, ничего не видя, долго смотрела перед собой, высоко подняв брови, сжала губы и так стиснула челюсти, что скоро почувствовала
боль в
зубах. В лампе выгорел керосин, огонь, потрескивая, угасал. Она дунула на него и осталась во тьме. Темное облако тоскливого бездумья наполнило грудь ей, затрудняя биение сердца. Стояла она долго — устали ноги и глаза. Слышала, как под окном остановилась Марья и пьяным голосом кричала...
Первая мысль — кинуться туда и крикнуть ей: «Почему ты сегодня с ним? Почему не хотела, чтобы я?» Но невидимая, благодетельная паутина крепко спутала руки и ноги; стиснув
зубы, я железно сидел, не спуская глаз. Как сейчас: это острая, физическая
боль в сердце; я, помню, подумал: «Если от нефизических причин может быть физическая
боль, то ясно, что — »
Они вошли в офицерскую палату. Марцов лежал навзничь, закинув жилистые обнаженные до локтей руки за голову и с выражением на желтом лице человека, который стиснул
зубы, чтобы не кричать от
боли. Целая нога была в чулке высунута из-под одеяла, и видно было, как он на ней судорожно перебирает пальцами.
Его очень беспокоил Шакир, он тоже стоял в церкви, тряс головой и мычал, точно у него
болели зубы, — Матвей боялся, как бы окуровцы не заметили и не побили татарина.
—
Болят зубы-то, может? — заинтересовался хозяин.
Ему пришлось драться: он шёл домой, обгоняемый усталыми бойцами города, смотрел, как они щупают пальцами расшатанные
зубы и опухоли под глазами, слышал, как покрякивают люди, пробуя гибкость ноющих рёбер, стараются выкашлять
боль из грудей и всё плюют на дорогу красными плевками.
Приехал доктор и вырвал больной
зуб.
Боль утихла тотчас же, и генерал успокоился. Сделав свое дело и получив, что следует, за труд, доктор сел в свою бричку и поехал домой. За воротами в поле он встретил Ивана Евсеича… Приказчик стоял на краю дороги и, глядя сосредоточенно себе под ноги, о чем-то думал. Судя по морщинам, бороздившим его лоб, и по выражению глаз, думы его были напряженны, мучительны…
— У которой тридцать лет
болят зубы?
— К сожалению, ты прав… Подводная часть мужской храбрости всегда заготовляется у себя дома. Эти милые женщины кого угодно доведут до геройства, которому человечество потом удивляется, разиня рот. О, как я теперь ненавижу всех женщин!.. Представь себе, что у тебя жестоко
болит зуб, — вот что такое женщина, с той разницей, что от зубной
боли есть лекарство, больной
зуб, наконец, можно выдернуть.
От
боли он укусил подушку и стиснул
зубы, и вдруг в голове его, среди хаоса, ясно мелькнула страшная, невыносимая мысль, что такую же точно
боль должны были испытывать годами, изо дня в день эти люди, казавшиеся теперь при лунном свете черными тенями.
Вместо обещанного медведя Егорушка увидел большую, очень толстую еврейку с распущенными волосами и в красном фланелевом платье с черными крапинками; она тяжело поворачивалась в узком проходе между постелью и комодом и издавала протяжные, стонущие вздохи, точно у нее
болели зубы. Увидев Егорушку, она сделала плачущее лицо, протяжно вздохнула и, прежде чем он успел оглядеться, поднесла к его рту ломоть хлеба, вымазанный медом.
— Ну, конечно,
зубов нет, спину от старости ломит, то да се… одышка и всякое там…
Болею, плоть немощна, ну да ведь сам посуди, пожил! Восьмой десяток! Не век же вековать, надо и честь знать.
Ей было девятнадцать лет, и она уже имела жениха, когда отец и мать погибли в море, во время прогулки на увеселительной яхте, разбитой и потопленной пьяным штурманом американского грузовика; она тоже должна была ехать на эту прогулку, но у нее неожиданно
заболели зубы.
Синеватая кожа туго натянулась на висках, скулах и подбородке, рот был болезненно полуоткрыт, тонкие губы не скрывали
зубов, и на её маленьком, удлинённом лице застыло выражение тупой
боли.
Однажды в праздник Лунёв пришёл домой бледный, со стиснутыми
зубами и, не раздеваясь, свалился на постель. В груди у него холодным комом лежала злоба, тупая
боль в шее не позволяла двигать головой, и казалось, что всё его тело ноет от нанесённой обиды.
Она прошлась по комнате, шагая лениво и неслышно, остановилась перед зеркалом и долго, не мигая, смотрела на своё лицо. Пощупала руками полную белую шею, — у неё вздрогнули плечи, руки грузно опустились, — и снова начала, покачивая бёдрами, ходить по комнате. Что-то запела, не открывая рта, — пение напоминало стон человека, у которого
болят зубы.
Мельников сидел в углу, схватив голову руками, и качался, точно у него
болели зубы. Не изменяя позы, он ответил...
— Три праздника… Долой, следовательно, двенадцать рублей… Четыре дня Коля был болен и не было занятий… Вы занимались с одной только Варей… Три дня у вас
болели зубы, и моя жена позволила вам не заниматься после обеда… Двенадцать и семь — девятнадцать. Вычесть… останется… гм… сорок один рубль… Верно?
— Тащи выше! — было приказание Орленки, и в две минуты она поднялась от земли на аршин… глаза ее налились кровью, стиснув
зубы, она старалась удерживать невольные крики… палачи опять остановились, и Вадим сделал знак Орленке, который его тотчас понял. Солдатку разули; под ногами ее разложили кучку горячих угольев… от жару и
боли в ногах ее начались судороги — и она громко застонала, моля о пощаде.
Часто, раздевшись, он не ложился, а долго сидел на краю постели, упираясь в перину одною рукой, а другой дёргая себя за ухо или растирая бороду по щеке, точно у него
болели зубы.
Как не помнить! Дело было в том, что хотя на свете и существует фельдшер Демьян Лукич, который рвет
зубы так же ловко, как плотник ржавые гвозди из старых шалевок, но такт и чувство собственного достоинства подсказали мне на первых же шагах моих в Мурьевской больнице, что
зубы нужно выучиться рвать и самому. Демьян Лукич может и отлучиться или
заболеть, а акушерки у нас все могут, кроме одного:
зубов они, извините, не рвут, не их дело.